Радость жизни, в чем она? Что наполняет жизнь вкусом, запахом и цветом? В смехе и веселье? Или в умном взгляде, в приветливом настроении, в добром слове поддержки? Может ли радоваться человек с серьезным выражением лица и печалится с улыбкой на лице?
Почему слово «радуйся» так часто повторяется в церковных гимнах и акафистах, и апостол Павел заповедует всегда радоваться и за всё благодарить, но при этом на иконах лики святых изображены серьезными, а иногда даже грозными?
Не потому ли, что смех и веселье дают поверхностное восприятие мира, как будто бы отключают тебя, действуют как анастезия или наркоз. Порою наркоз необходим, но под ним невозможно жить. А вот радость наоборот, включает все органы чувств, приходит в душу не раньше, чем человек погрузится в смысл своего существования и осознает зачем он живёт, зачем и ради чего страдает, сумеет посочувствовать и сопереживать другому человеку.
Мы так редко побуждаем себя радоваться друг другу. Именно друг другу, а не тому, что мы друг от друга получаем. А ведь преподобный Серафим Саровский называл своей радостью не вещи, и не храм или Библию, а человека, любого человека, который к нему приходил. Наверно поэтому к нему и хотелось приходить, что это было не фальшивое лицемерное добродушие ради приличия, и не чёрно-белый юмор, а искренняя бескорыстная радость в простоте сердца.
Вспоминается рассказ одного знакомого отца, который возвращался вечером домой, а дети его спрашивали «что принес?», он отвечал «ничего», а они — «а чего пришёл?» И смешно и грустно. А ведь эти дети как зеркало говорят то, о чем взрослые молчат, но думают.
Вот и заводят многие домашних зверушек, потому что ты домой приходишь, а она тебе радуется.
